Страх и ненависть в Амстердаме

Дело было в Амстердаме, на турнире WPT, куда я приехал работать репортёром. День 1А только начинался, прошло меньше часа. Я заметил симпатичную девушку и встал неподалёку, делая вид, что работаю. Она заметила меня и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ.

– Привет, Ли.
– Привет, Саманта.

Я извлёк блокнот и подобрался к ней поближе. В конце концов, я – профессиональный журналист и должен подготовить репортаж, чего бы мне это ни стоило. Она подняла свою тонкую, изящную руку, чтобы сделать рэйз, я начал записывать что-то в блокнот, и в этот момент кто-то громко пукнул. Воцарилась мёртвая тишина. Без сомнения, все за столом, кроме одного человека, подумали на меня. Без сомнения, Саманта тоже подумала на меня. Стряхивая остатки своей репутации, я тихо отошёл от стола.

– Уходишь? В самом деле? – добила меня Саманта вопросом вдогонку.

Во время перерыва на ужин я встретил Сорела Мицци и Брина Кенни и спросил у них, как они решают во время игры проблему кишечных газов. Результатом стала 25-минутная беседа, которую я считаю своим лучшим интервью 2015 года.

Сорел Мицци:
– Сдерживаться не надо. Правильное решение – выпустить джинна, но сделать вид, что виноват в этом кто-то другой. Конечно, в этом вопросе надо проявлять последовательность и всегда указывать на одного и того же человека, иначе можно запалиться.

Ли Дэви:
– Считается, что когда профессиональный игрок в покер садится за стол, он немедленно пытается определить, кто из соперников фиш. Получается, кроме этого надо сразу же выбрать человека, ответственного за утечку газа?

Сорел Мицци:
– Именно так, и, кстати, обычно это будет один и тот же человек. (Общий смех.) Вчера в районе четырёх утра я спускался в лифте из своего номера и выдал впечатляющую, сочную утечку, уверенный, что в такой час в кабину никто не войдёт. И тут лифт останавливается на 9-м этаже, и в него заходит девушка, 9.5 по 10-балльной шкале! Слабый человек вышел бы из лифта. Но я остался, признавая свою вину за этот аромат. А что делать...

Ли Дэви:
– Брин, этот вопрос для тебя. Когда я в прошлый раз был в Амстердаме, я зашёл в кофейню и сказал, что вообще не курю, поэтому дайте мне самое слабое, что у вас есть. Сделав всего две затяжки, я увидел свою жену (сейчас уже бывшую), подумал, что она зомби, и с криками побежал от неё через весь город. Через некоторое время я пришёл в себя в больнице в полной уверенности, что врачи убили моего сына. Что со мной не так? Как тебе удаётся постоянно накуриваться и играть в покер?

Брин Кенни:
– Тебе, наверное, дали грибы.

Ли Дэви:
– Нет, это точно была какая-то трава.

Брин Кенни:
– Значит, у тебя какие-то неполадки с химическим балансом в организме или типа того. Думаю, нужно срочно обратиться к врачу.

Сорел Мицци:
– Я в этом не уверен. Трава по-разному действует на разных людей. Если бы я курил то, что курит Брин, я бы полностью потерял человеческий облик.

Брин Кенни:
– У каждого свой порог. Я накуриваюсь, но могу себя контролировать. Когда я пребываю в полусне, это видно по глазам, но я в целом отвечаю за свои действия. Наверное, привык.

Ли Дэви:
– Разве это не проблема? Ведь если твой порог повышается, ты будешь искать более мощные вещества?

Сорел Мицци:
– Я вообще редко курю, но когда приезжаю в Амстердам... Ты же знаешь, приехать в Рим и не увидеть Папу... А вот дома я могу не курить месяцами.

Брин Кенни:
– Я обычно курю сативу (сорт конопли), это вроде утреннего кофе, после которого мозг работает на высоком уровне. Вот индика действительно сбивает с ног, состояние становится нерабочим. Не все посетители кофеен понимают разницу между ними. Если ты не куришь и решил попробовать индику, нокаут тебе обеспечен. Даже мне, при всём моём опыте, было бы тяжело играть после неё в покер. Покер у меня хорошо идёт под bubble gum (ещё один сорт конопли), эта штука позволяет долго сохранять концентрацию, что особенно помогает по воскресеньям. Потом, когда доиграю, принимаю что-нибудь посильнее, чтобы отрубиться. В общем, одни сорта помогают мне думать, другие – выключают. Надо знать.

Сорел Мицци:
– Самая большая проблема с курением для меня состоит в том, что когда я курю, я всегда начинаю жрать фастфуд. Мне надо либо бросить курить, либо изменить свои вкусовые предпочтения, когда я под кайфом. Курение вместе с неправильным питанием на дистанции губительно. Карамельки, потом пицца... Остановиться невозможно.

Брин Кенни:
– Эти карамельки такие вкусные... У меня, в общем, то же самое. Особенно когда в даунстрике – сразу принимаешься за фастфуд и не можешь остановиться. Это удовольствие. Когда отвратительно себя чувствуешь, нужно срочно улучшить настроение. Тогда-то и начинаешь поглощать эту гадкую жирную пищу. Сидишь у компьютера целый день и непрерывно жрёшь. Так мозг и переходит в лудоманский режим. В нормальном состоянии всё иначе, но выйти из него очень легко.

Сорел Мицци:
– У нас с Брином мозг устроен одинаково, и наши банкроллы болтает так же сильно, как наш вес. Я часто использую еду как наркотик, чтобы смягчить боль. Это работает на подсознательном уровне. Я не думаю: «О, поем-ка я фастфуд» – просто совершаю любое действие, за которым следует быстрое вознаграждение.

Ли Дэви:
– Вы оба резко меняли свой вес за последние годы. Можно ли сказать, что сейчас ваш вес стабилизировался на комфортном уровне?

Сорел Мицци:
– Когда задаёшь высокую планку, приходится нелегко. А я всегда стараюсь добиваться максимума, быть лучшим возможным Сорелом. И когда я оступаюсь, это увеличивает чувство вины. Но сейчас я научился лучше контролировать свои импульсы. Прогресс очевиден.

Ли Дэви:
– Брин, вчера я наблюдал за твоей игрой. Ты был под кайфом и быстро проиграл два бай-ина. Я не мог понять, тебе плевать на деньги или у тебя есть какой-то глубокий план?

Брин Кенни:
– Для меня это микролимиты. Недавно я играл в Монако турнир хайроллеров, да и в целом весь покерный год получился напряжённым, так что, честно говоря, я слегка перегорел. Не хотелось играть весь день, и я два раза просто подарил фишки.

Ли Дэви:
– Значит, ты просто лудишь?

Брин Кенни:
– Ну... ну, наверное... ищу первую возможность запихнуться. Сейчас идет крупная серия в онлайне, поэтому я стараюсь либо набить стек, либо, если не сложится, вернуться домой и играть в интернете. Как бы то ни было, я хорошо провожу время в Амстердаме. Мне здесь есть чем заняться и помимо покера.

Ли Дэви:
– Я спросил Джейсона Уилера, не снижает ли курение его ожидание за столом. Он сказал мне, что снижает, но взамен даёт другие преимущества. Что вы об этом думаете?

Брин Кенни:
– Когда играешь в турнирах с сильными соперниками, способными мыслить на высоком уровне, самое умное решение – не курить вовсе. Я больше не курю в соревнованиях хайроллеров. Но в других турнирах много думать не требуется, так что это не проблема. Когда весь стол играет будто с открытыми картами, не нужно показывать вершины своего мастерства.

Согласен с тем, что курение негативно влияет на игру, пусть и довольно слабо. С другой стороны, покер – это сплошные стрики! Особенно для нас с Сорелом. У нас постоянно высочайшие взлёты и ужасные падения, и чтобы не дать им разрушить себя, приходится курить – это очень помогает. Так что для нас это выгодно, даже несмотря на потерю в ожидании.

Сорел Мицци:
– Полностью согласен со второй частью. Нет смысла зарабатывать на жизнь покером, если ты постоянно пребываешь во взвинченном состоянии. Стресс сокращает жизнь. Стресс – главная причина болезней. Если курение помогает справиться со стрессом – вперёд. Конечно, есть множество лучших решений, но они труднее.

Это похоже на состояние сатори или способ увидеть свою жизнь совершенно по-новому. Можно целый год жить, как буддийский монах, и можно поесть грибов. Жульничество, конечно, но так уж устроен мир. Конечно, это помогает мне бороться с тильтом и тревожностью. Но курить и играть я не могу. Я даже до своей постели дойти не могу после пары затяжек чего-то более мощного... Но я экспериментировал, пытался найти правильное сочетание, чтобы улучшить осознанность. Когда я курю, начинаю лучше читать других людей, это плюс. Но есть и минусы. Например, я перестаю обращать внимание на размер банка; могу поставить 10,000 в банк 400 и считать, что всё нормально.

Ли Дэви:
– Поговорим о стрессе, который вызывают деньги.

Брин Кенни:
– За столом думать о деньгах нельзя. Если думаешь о деньгах, у тебя нет шансов выиграть турнир. Поэтому так важно умение расслабляться. Я постоянно нагружаю свой мозг, потому что всё время играю. Покер – игра мастерства, но с большим влиянием удачи, поэтому невозможно избежать стриков и связанных с ними перепадов эмоций. Справляться с ними тяжело.

Нужно учиться на своих ошибках. За столом быть хладнокровным убийцей. Вне стола – уметь разбираться с пиявками, которые присасываются к каждому человеку, чья работа связана с большими деньгами. Это трудный путь, и на нём преуспевает тот, кто умеет держать удар и подниматься снова и снова.

Сорел Мицци:
– Я часто переживаю из-за денег. Я играю в покер десять лет, у меня много великолепных результатов. Один из моих главных страхов – остаться после этого у разбитого корыта. Хотя у меня есть талант возрождаться из пепла. Такое не у всех получается. Нужна не только удача, но и крепкая психика. Например, я умею не менять свою игру во время даунстриков.

Брин Кенни:
– Требуется невероятная уверенность в своих силах. Если её нет, подняться со дна невозможно.

Сорел Мицци:
– Как сказал великий Брин Кенни, нужна только вера. Мы оба не лучшие примеры для подражания в плане управления банкроллом. Здорово, что в сообществе всегда можно найти поддержку, занять денег. Это очень важно. У многих менее талантливых игроков больше денег, чем у меня, потому что они великолепно управляют банкроллом и выбирают игру.

Покер – очень странная штука. Это карьера, но это и нездоровое пристрастие. Мне повезло, что я научился направлять свою лудоманию в правильное русло – ну, по большей части. Не будь покера, я бы, наверное, не играл в игры против казино, потому что я не из этого круга. Но когда ты играешь в покер, подсесть на них как-то проще. Мне приходится постоянно помнить об этой бомбе, сидящей во мне, и тщательнее обдумывать все свои решения.

Как-то я на спор пришёл на собрание анонимных алкоголиков. Когда наступила моя очередь говорить, я не стал упоминать о том, насколько велики мои успехи, потому что не хотел случайно подсадить их на покер. Я даже свой Porsche припарковал за несколько кварталов от здания. Рассказал, что я профессиональный игрок в покер, бросать игру не хочу, но хотел бы перестать играть против казино и улучшить навыки управления банкроллом. Но мне сказали, что единственное решение – полная завязка. Что ж, пришлось научиться справляться с лудоманией самостоятельно, и сейчас она не такая большая проблема для меня, как раньше.

Брин Кенни:
– Все люди в душе лудоманы. Все должны кормить этого зверя. Все любят быстрые деньги, ставки на спорт, никто не хочет много работать. И что из этого получается? Люди начинают делать плохие ставки: против казино, против букмекеров, против своего здоровья, своей жизни. Посмотрите на американцев – сидят и целыми днями пьют пиво. Всё дело в том, как именно ты кормишь своего зверя.

Сорел Мицци:
– Худшее из пристрастий – жить как в летаргическом сне. Не давать себе шанса испробовать весь спектр того, что предлагает жизнь.

Ли Дэви:
– Как мы вообще начали этот разговор?

Брин Кенни:
– Кажется, ты пустил ветры рядом с Самантой Абернати?